===( Шоссе 101
Когда автомобиль остановился, он отпустил её руку, но лишь на мгновение, чтобы затем, переместившись со скоростью света, снова подать ей её. Дверца за Карлайлом захлопнулась и открылась перед Эсме практически одновременно. Он подал ей руку, чтобы она вышла из машины. Ослепительно и грациозно показалась её нога, и вот она уже стоит перед ним, подав ему обе руки. Легкий ветер перебирает её волосы – может, стихия тоже уснула, а может, она настолько прекрасна, что ветер хочет прикоснуться к ней. Волосы, такие мягкие, такие нежные, волнами обрамляли лицо, периодически скрывая его. Карлайл  отобрал у ветра пряди, с которыми он играл, и отвел их в сторону. Они зачарованно смотрели друг на друга. Почему-то ему виделась в её взгляде сосредоточенность, она смотрела в его глаза, нежная тревожность слегка приподняла её брови, и в глазах её могли бы померещиться слезы. Момент был настолько идеален, настолько чист. Ничто не могло его испортить. И из таких моментов складывалась их вечность. Это была бесконечная песня, песня о счастье, это была бесконечная книга, которая писалась собственной рукой, уверенным убористым почерком тех, кто привык создавать свое счастье сам. Каждая глава повествовала о новой истории, истории яркой, истории невероятно трепетной и щемящей сердце. Только в такой книге она могла быть написана и только об этих героях.
Под ногами плескался океан. Он едва шуршал. Его черная вода веяла свежестью и прохладой, чистотой и нежностью. Черное бархатное небо непроглядным занавесом скрыло будущее, скрыло все, во что только может вглядываться человек, но все это не имело никакого значения, если рядом было это прекрасное создание, сотканное из самых легких материй, больше напоминающих чистое вдохновение и свет, свежий бриз на берегу океана, самую звездную ночь, когда звезды настолько прекрасны, что бриллианты срываются с колье и бросаются в воду, потому что они ничтожны, потому что звезды вечны и прекрасны, они невозможны в своей красоте. Но даже звезды не могли сравниться с ней. Это знали все: и луна, и черное бархатное небо, и ветер, и все, кто видел её когда-либо, и сами звезды…
Но лучше всех это знал он.
Мир его любви к ней был тайным миром, о котором знали только они двое. Что-то внутри замирало, что-то внутри росло, от этого становилось труднее дышать, казалось, что внутри тебя целая вселенная, но чувству почему-то там тесно, и сладкая ноющая боль давит на грудь изнутри, и кажется, что вот-вот ты не выдержишь, и солнечный свет, наполнявший тебя, вырвется и прольется наружу…
Он подвел её к краю площадки, где вода была совсем близко. Карлайл обнял любимую женщину и прижался щекой к её макушке. Они вместе стояли у самой кромки воды, и он чувствовал себя безмерно счастливым.
- Ты знаешь, как сделать меня счастливым? – вдруг заговорил он. На самом деле это было просто способом привлечь внимание. – Просто будь всегда рядом. Моё сердце… ты знаешь, оно без тебя не работает. – сказал он с волнением, будто думая, что слова не слишком хороши, но именно они родились сейчас. И это была чистая правда. Он с легкой улыбкой выдохнул и прижал её к себе крепче. – Посмотри, какая ночь… А все спят. И никто не видит. Знаешь, зачем нужны такие, как мы? Чтобы видеть то, что не видит никто. Чтобы видеть такую красоту. И чтобы быть счастливыми вечно. Видишь, какая ночь? Все, что существует на свете, живет только в чьей-то памяти, в чьих-то чувствах - само по себе оно бессмысленно. Оно имеет смысл, только если делает кого-то счастливым. Все живет, чтобы делать кого-то счастливым, - он поцеловал её в макушку и провел рукой по волосам. – Эта прекрасная ночь должна быть нам благодарна, - с легким смешком сказал он. – Если бы не мы, её бы не существовало. Без тебя, без меня у неё не было бы свидетелей. Без тебя, без меня никто не видел бы всей этой красоты. Без тебя, без меня никто бы не любил так сильно, как мы… Вот зачем мы живем…
Вдруг зазвучала музыка. Сначала они не могли понять, в чем же дело, но потом все стало ясно. Недалеко от волнореза было небольшое кафе на свежем воздухе. Оно уже давно закончило свою работу, и единственный его работник приводил свое детище в порядок. Он протирал столики на улице, наводил порядок в крошечном голубом домике, который и был самим кафе. Наверняка, он от усталости просто засыпал на ходу, усталость его заставляла заканчивать день ещё более неспешно. Из этого-то кафе звучала мелодия. Такую сейчас уже нигде не услышишь. Её бы точно признали старомодной. Её владелец включил для себя. Сейчас ему не нужно было подстраиваться под вкусы своих посетителей. Эта фортепианная мелодия была потрясающей. Такой нежной и трогательной, такой щемящей, красивой и изящной…
- Я могу пригласить вас на танец? – вдруг со всем присущим ему бархатом в голосе сказал Карлайл. Он протянул ей руку, как самый галантный на свете кавалер, восхищенно глядя в глаза.
Потребовалось только подать руку. Эсме слегка опустила ресницы. Спустя столько лет это все не стало пресным. Такая галантность не может утомить, наскучить, к ней даже нельзя привыкнуть. Особенно если ты идеальная вечная женщина, и тебя приглашает твой любимый самый галантный вампир.
Он медленно кружил её, наслаждаясь её красотой. Все это - шедевр чистой эстетики. Если бы художник увидел это, он отдал бы жизнь за то, чтобы запечатлеть всё на своей картине. И это была бы одна из лучших картин о любви - любви идеальной, ставшей чьей-то реальностью…

* * *
Они не заметили как наступило утро. Золотистые лучи солнца заиграли бриллиантовым блеском на бледной коже его любимой жены и Карлайл понял, что волшебство ночи закончилось. Скоро здесь могли появиться люди и поэтому им просто необходимо было уходить из столь чудного и прекрасного места.
- Обещай, что мы сюда еще вернемся, - тихо произнесла Эсме, когда они уже направились к автомобилю, тонированному и безопасному.

Шоссе 101