Название:
1. Часть первая: Последние лепестки роз
2. Часть вторая: Туман
3. Часть третья: Холодная чашка кофе
Автор: Аро Вольтури
Бета: Джаспер Хейл
Статус: В работе
Рейтинг: PG - 13
От автора: для Джаса :D

Глава четвертая.
"Наверное, это моя траектория, которой я должен следовать бесконечно…"

Эммет Каллен
Ее голос, как ушат холодной воды. Всегда возращает меня в реальность... Не важно, насколько глубоко я ушел в себя.
- Знаешь, все наши проблемы всегда проистекают из чего-то одного. Одна единственная причина... Она несет в себе миллионы неразгаданных тайн, смертей, убийств…
Я прервал речь Рози грозным рыком. А она, к моему несчастью и гневу, просто проппустила его мимо ушей.
"Не притворяйся, я ведь знаю, что ты меня слышала. Тебе сейчас необходимо высказаться, надоело держать все в себе. Но почему именно мне? Ты же знаешь, в этих делах я не спец. Хотя тебе на это наплевать. Ты могла бы рассказать это и дереву. Оно было бы благодарным и молчаливым слушателем".
- То есть, есть что-то незначительное. Взять хотя бы обычный полет бабочки, – Розали поймала ловкими пальцами пролетавшее около окна маленькое разноцветное насекомое, сбежавшее из летнего садика Эсме, и очень нежно сжала пальцы. Так чтобы не раздавить его. - Ты знаешь, что один взмах этого существа может вызвать тайфун на другом конце света? Слышишь, как яростно бьется его сердце в попытке выжить?
Ее голос, до этого такой спокойный и четкий, вдруг дрогнул, и я усышал грустный перезвон колокольчиков.
Маленькое и без того хрупкое, слабое сердечко перестало биться.
Розали разжала пальцы, и я увидел на ее ладони мертвое тельце с помятыми крыльями и облетевшей с них пыльцой.
"Слишком сильно сжала пальцы" – догадался я, и сдул прах с нежной и теплой ладони любимой. Бабочка отправилась в свой последний полет.
- Понимаешь… - она вдохнула пыльный воздух в мертвые легкие, и я увидел в ее вечно холодных глазах толику грусти. - Мы можем умереть так же. Неожиданно, глупо и нелепо. Мгновенно. Ведь в руках Волтури мы те же бабочки. Они просто слишком сильно сожмут руку в кулак и поломают нам крылья. А потом сдуют с руки и забудут. Будто нас никогда и не было... Но мы же есть...
Я вновь зарычал, вспоминая такую ненавистную мне семейку. Резко передернул плечами. И почти одновременно рядом с домом с деревьев упал серо-белый снег.
И я равнодушно понял, что начинается весна. Очередная, уже безразличная.
- Что ты хочешь этим сказать? – глупый вопрос. Ведь я знал, к чему клонила Розали. Она всё еще хочет пытаться жить.Старалась изо всех сил. Для меня, для Карлайла, для Эсми….
Для всех, кто ее окружает. И кого она любит. По-своему, но любит.
Для того, что ее окружало в прошлом.
- Я хочу, чтобы мы уехали. Уехали и присоединились к их семье, - Розали безнадежно пытается скрыть в голосе отвращение к себе. Бьет его стальным решением по хрупкому стеклу.
- Нет, я не трус. Каллены – наша семья. Мы останемся здесь, – твердо ответил я. - Я ни за что не убегу с поля битвы, ты же знаешь. Бесполезно пытаться изменить мое мнение.
- Только ты… - Розали подошла к окну и отрыла его. В мою сторону сразу же подул хвойный ветер, очищая комнату от налетевшей ранее пыли. Золотистые и серые песчинки убежали с ветром.
Так же хочет поступить и Рози. Убежать...
Я был уже не в силах сдерживать свою боль. Из моих губ вырвался рык полный отчаяния.
Я подошел к любимой и нежно обнял ее за хрупкие и немного холодные плечи. Она обернулась и поцеловала меня в губы.
И я ответил тебе. Страстно. Отчаянно. На грани боли. Будто в последний раз. И горечь осталась на губах.
- Я люблю тебя. Ты всегда можешь изменить решение, - ее руки оставилина моих щеках холодные дорожки, и я понял, что Розали собралась прощаться.
- Зачем ты так со мной? – с трудом сдержал себя, чтобы не упасть перед ней на колени и, обнимая ее, просить... нет, даже умолять остаться.
"Но ты ведь не изменишь своего решения. Но почему же ты так со мной?"
- Я хочу жить. Я хочу пытаться, - Розали бросила на меня последний, полный любви и отчаяния взгляд и, выпрыгнув в окно, растворилась в тишине леса.
Я, наверное, впервые понял, как просто, оказывается, разбить сердце вдребезги.

Я сидел неподвижно. Сколько? А имеет ли теперь это хоть какое-то значение. Есть ли вообще теперь хоть какой-нибудь смысл? Хоть в чем-нибудь?
- Эммет? – слишком медленно и совсем не по-своему подошел к мне Эдвард.
"Он что? Хочет меня утешить? Не позволю!" – грозный рык, остановил его и заставил отойти на шаг назад.
- Нет, - ответил он, читая мои мысли.
"Как-то противно".
Если бы мои глаза были способны наполниться слезами, то на моем лице уже бы не было сухого места. Это выводит из себя. Потому что я впервые это чувствую.
- Я пришел просто поговорить… - неуверенно начал он и я чувствую, что ему также плохо, как и мне.
"Плевать. Иди прочь".
- Мне так же плохо, ты знаешь… - продолжил брат, и я вновь рычу.
Вновь эта боль. Сколько же ее?
"Так же противно?"
В его глазах я увидел мелькнувшие искорки безумия и повернул голову в сторону окна. И вновь не смог отвести взгляда, не посмотреть туда, где скрылась моя любовь. Смысл моего существования.
Только ради нее, я бродил по всему свету. Только ради нее, я жил новым днем, не смотря в прошлое.
Только ради нее я был собой. И верил в жизнь.
Без толики лжи и фальши, без грубости и применения силы.
Со всей нежностью и любовью, на которые еще было способно мое сердце. Мои руки, мои губы, мои глаза. И как же было больно отпустить тебя сейчас... Словно чувствуя сердцем, что я никогда тебя больше не увижу, пока не совладаю со своей гордостью и предрассудками. Хотя это совсем не гордость и не предрассудки. Ты прекрасно знала, что я не могу оставить семью. Особенно сейчас. И как бы я ни любил тебя, им я обязан жизнью...
А вокруг все летело в тартарары. В бездонную пропасть.
И нигде не было и не будет спасенья от самого себя, потому что бесполезно пытаться скрыться от того, что внутри. От всего, что дает хотя бы маленькую надежду на будущее, и от того что забирает ее цепкими пальцами холода и пустоты. И как бы трудно не было, как бы ни было страшно, я буду верить в твою любовь, в твои последние слова. В то, что я всё еще тебе нужен.
- Ты хотя бы уверен, - сухо произнес Эдвард, скрывая все свои чувства. Бесполезно, я все равно видел его насквозь. Ему никогда не удавалось что-то от меня скрыть.
"Ты ведь тоже" - я видел, как в его глазах мелькнуло раздражение, и отворернулся к грязному и мокрому от проливного мокрого снега лесу, подчиняясь принципу "у каждого свои тайны".
- Я уже ни в чем не уверен. Она не такая, как раньше. Она стала чужой. Словно рухнул мир, который она освещала будучи моей путеводной звездой. Будто ей просто пришлось перестать сиять, - он кусал губы, пытаясь заглушить нарастающую с каждым словом боль, разрушающую кирпичную стену из сдержанности и самообладания. Еще миг и из его губ вырвался рык безумного отчаяния. И если бы я совсем не давно не испустил такой же, я бы ни за что не поверил, что сердце может так болеть.
"Твоё самообладание было всегда стеной, крепкой, непробиваемой. А сейчас ты кричишь от боли, которая рвет твою грудь. Оставляет рваные кровоточащие раны, яд, боль. Неужели ты стал слабее, Эдвард?"
- Нет, - сквозь зубы, еле сдерживая ярость, прошептал мне ты, и я усмехнулся. Я прекрасно знал, что стал. Слабость – сейчас стала твоим главным пороком.
- Нет, - повторился ты и сжал кулаки со всей силы, на которую был способен. В глазах загорелась обида и злоба за мои слова. Мои ничем не помогающие, лишь усугубляющие накалившуюся ситуацию, догадки просто выводили тебя из себя.
"Да" – упрямо твердил я, понимая, что я сам стал слабее. А что я могу сделать, когда разбито сердце?
Существовать. Как и раньше. Без нее. Но жить уже вряд ли сумею.
И я понимаю, что с каждой минутой, каждой секундой, каждым мгновением, проведенными вдали от нее я все больше боялся. Боялся, что ее слова о любви просто стали фальшью. Очередной. Миллионной.
Фраза "я тебя люблю" станет заголовком грустной старой лживой истории.
- Любовь обманчива. Обложка книжки детских сказок с взрослой болью в конце. Помнишь ту книжку? Где на последней странице сигаретой выжжено слово "happy" и осталось лишь одиноко стоящее в уголке черным шрифтом "end"? – за шепотом Эдварда, мне слышался одинокий волчий вой, разрывавший тонкую бумагу тишины, - Это сделала когда-то Элис. Это странный поступок для того, кто знает будущее. Она словно видела, что произойдет с нами.
Я закрыл глаза и впервые пожалел о том, что не способен просто сейчас исчезнуть. Ненадолго. Просто стать частью тишины.
"Мне плевать. Я буду бороться".
- Вместе? – Эдвард протянул мне руку и внимательно посмотрел в мое лицо. Я через силу улыбнулся и пожал его холодную ладонь.
Мы можем встать спиной к спине, и я знаю, что мы способны победить судьбу.

Эдвард Каллен

Я чувствовал раздражение. И это вместо того, чтобы надрывно кричать от бессмысленной боли. В какой-то момент я даже жалел, что не оборотень. Мог бы хотя бы повыть на луну...
Я просто злился... На себя – за свою беспомощность. На нее – за ее молчание. И на целый мир – за его равнодушие.
А еще я чувствовал ту яростную ревность, что всегда преследовала меня в начале моей жизни. Моей настоящей жизни. С Беллой. Я готов был броситься сейчас к ней, и сильно прижав к себе, никогда-никогда не отпускать. Шептать "ты только моя" и нежно целовать ее лицо, обхватив их теплыми ладонями.
Но я никогда не смогу показать ей свою боль. И я боялся, что ей будет просто противно.
- Эдвард, сколько это может продолжаться?
"Ну, давай, Белла, давай, скажи, что я просто ничтожество. Что я не заслуживаю такой как ты. Что я мусор в твоей жизни. Ненужная, глупая подростковая ошибка твоей человеческой сущности."
Я плотно сжал мраморные губы и даже не повернулся в ее сторону. Но я очень хотел обернуться. Но она не узнает об этом.
- О чем ты? – равнодушным голосом спросил я.
Белла тяжело вздохнула, и я физически ощутил разряды молний. Словно раскаленное, но не ощущаемое физически железо сдавило все жизненно-важные органы.
Всегда, когда я думал о ее лице, у меня в горле словно возрождался ад с температурой явно больше тысячи градусов.
Сейчас Белла явно смотрела холодно и озлобленно, ведь именно так звучал ее голос.
"Плевать" – твердил себя я, но мысленно уже падал перед тобой на колени - "Слабак".
- О том, что ты избегаешь меня уже час. Куда бы я не пошла за тобой, ты тут же ретируешься.
- Ты бы хотела, чтобы я перестал от тебя убегать? – я грустно усмехнулся и все-таки повернулся в ее сторону. И неожиданно, буквально в сантиметре от своего лица увидел ее прекрасные глаза.
Они смотрели одновременно осуждающе и... нежно. Но, не смотря на попытки чувств облагоразумить меня и поцеловать такое дорогое мне сокровище, я просто отошел на шаг назад.
Белла горделиво приподняла свой подбородок и все плавно придвинулась ближе. Во мне в очередной раз возродилось желание просто заглянуть в ее мысли, душу. Просто в нее, а не в маску, что она носила уже долгое время. Но я не попросил пустить меня... Белла была словно в коконе, который мне никогда не разорвать самому, без ее помощи. И только когда она сама желала открыться, любимая впускала меня в сокровищницу своей души. Остались ли еще там золото и бриллианты... Или они уже давно превратились в прах и битые черепки...
"Я люблю, люблю тебя. Но не могу просто простить."
- Я требую, чтобы ты перестал меня избегать, - твердо сказала она и обняла меня, прижимая к себе сильней. Ее тело словно горело холодным пламенем, и я почувствовал это даже сквозь толстый свитер, который ей подарила Рене.
- Зачем?
Грустный выдох, и ее осуждающий взгляд.
- Потому что я не могу вот так, когда ты далеко. Мне становится страшно, - ее голос вздрогнул, словно она замерзла... И Белла, опуская подбородок, перевела взгляд на пол.
- Белла, - покачал головой я и, отчаянно кусая губу, не зная, что сказать дальше. Мне хотелось уйти, сдаться. Чувства разрывали меня изнутри. – Нельзя получить все сразу. Нужно выбирать.
Я знал, что она вспомнит свой день рожденья. То, после которого я ее бросил и, на свой риск, уехал от нее. Далеко. Тогда – навсегда.
Но теперь это казалось такой мелочью по сравнению с этой, новой болью.
- Я не хочу, чтобы всё так было, - прошептала она, и по моей спине пробежали мнимые мурашки. Уколы совести. Я никогда, никогда бы не позволил себе сделать ей больно. «Но ты сделал это!» - Противненько заскрипел голос совести. «Да…» - грустно согласился с ней я. – «И за каждую слезинку, за каждую боль в глазах, печаль на лице, я до сих пор не могу себя простить».
И я продолжал рвать себе душу, а заодно и ей. Для меня слова «не хочу» не могли стать твердой гарантией, моя вера была утрачена. Мне не нужна была призрачная надежда! Я хотел уверенности. Может быть, я требовал много, но я всегда был эгоистом. «Не всегда…» - вновь скрежет. – «Раньше ты был готов на все, ради нее. Она была твоей жизнью. Единственным светом. Солнцем, благодаря которому ты сверкал. Что изменилось, а?»
Мне так хотелось заглянуть в ее душу, узнать всё, проверить, вновь полюбить, простить… Но ключ от личного дневника был только у Беллы. И без ее позволения все мои мечты так и оставались мечтами. А попросить… Вновь мешала гордость. Гордость и обида.
- Но так будет лучше. Для тебя, - прошептал я в ответ, и со скоростью ураганного ветра покинул комнату, с силой захлопывая дверь.

Белла Каллен
Почему когда хочется, чтобы время летело быстро, оно, словно на зло, мучительно больно замедляет свой ход, до самого минимума? Чертова способность думать обо всем сразу!
Мне было невероятно больно наблюдать за стрелками настенных часов и отсчитывать каждое движение стрелки.
Секунда. Еще одна. Даже показалось, что противно заныло сердце, когда ветер пробегал со всех щелей комнаты в комнату, теребил волосы и своими тонкими пальцами бил по щекам.
Только он не отрезвлял, а наоборот, словно крепкое вино, пьянил сознание. Я хотела забыться.
Наверное именно поэтому в мое сознание врезался самый сладкий запах вампирского мира, алкоголь, наркотик, врезался мне в душу.
Человеческая кровь.
Я сидела у открытого окна в предвкушении чего-то нового, незабываемого и такого манящего, и даже не понимала, каковы будут последствия.
Да и какая к черту разница, если единственный смысл жизни только что практически сказал, что покидает меня. Вновь. Хотя и обещал, что никогда не сделает этого. Все сказки заканчиваются свадьбой. А насколько долго и счастливо жили принц и принцесса, известно лишь им двоим. Возможно, что сказка для них закончилась с последним абзацем, последним словом, последней точкой…
Я спрыгнула вниз, и побежала навстречу ветру, пытаясь унюхать хоть одного заблудившегося в лесу туриста. Несчастный. Всего лишь жертва обстоятельств, ничего более. Ничего личного. И никто не узнает.
- Здравствуй, Белла, - эхом по лесу раздался звонкий голос. Он мне показался знакомым. Даже слишком. Где же я его могла слышать?
Из густых зарослей сырого папоротника показалась фигура в темном плаще. В темноте деревьев я все-таки смогла разглядеть его лицо, но мозг не желал поверить в реальность происходившего.
Гордо подняв голову, Аро шел по мокрой липкой почве прямо ко мне и протягивал в мою сторону свою бледную худую руку, словно пытаясь поймать меня.
Я резко отстранилась от стремительно приближающего главы клана Волтури, сгорая от ненависти и презрения к тому, кто два раза грозил уничтожить мою семью.
- Что тебе нужно? – Даже для такого случая мой голос прозвучал слишком грубо. Я не могла не оглянуться по сторонам, в поисках кого-то из охраны. Ведь не мог он прийти один. Хотя бы Рената должна быть поблизости, чтобы, едва прикоснувшись к холодной коже, оберегать хозяина.
- Не ищи, их здесь нет, - мягко ответил мужчина на незаданный вопрос.
«Ненавижу, когда меня видят слабой» - подумала я, едва сдерживая рвущееся наружу рычание. Зверь был голоден, зол, и просто всем нутром ненавидел представшего перед его глазами вампира. А тех, кого он не любит, он обычно уничтожает.
- Ну же, милая, не злись… Я пришел, чтобы пригласить тебя в свой клан, - он говорил так, словно просто разговаривал за ужином с семьей, и эта тема уже не раз обсуждалась.
- Хватит, я не перейду на вашу сторону, - как же это надоело… словно тебя жарят на сковородке в аду, и за маленькую услугу обещают отпустить на волю. Такая же ложь, но только он предлагал мне еще более жуткий ад. Костер Волтури. Сжигающее до пепла пламя. Уничтожающее любое живое существо, которое имело наглость и смелость пойти против. Я осмеливалась на это уже не единожды. Так почему я все еще жива?
«Он уже столько раз предлагал это… Почему же именно сейчас я должна согласиться? Нет такой причины. Нет, и не будет. Но почему же мертвое сердце готово вновь забиться в моей груди?»
- Белла, тебя здесь ничего не держит. Эдвард больше не любит тебя. Ты больше здесь никому не нужна, - совершенно спокойно сказал он, и по моему телу пробежал обжигающий холод.
Равнодушие. Уколы ревности. Крики. Боль.
Разбитое сердце.
«Только я упрямая. Я выдержу… Не должна ему верить. Не должна».
- Я могу доказать, - заметив мое замешательство сказал Аро и тут же оказавшись рядом со мной, схватил за руку и побежал в сторону моего дома. Деревья мелькали слишком быстро, так, что я просто не успевала их считать. Человеческие слабости.
- Так непривычно не читать мысли, когда прикасаешься, - рука главы Волтури заскользила по моей, вверх, от локтя к плечу. Я тут же ее стряхнула, и побежала дальше одна, то стараясь убежать, то вновь приближаясь к Аро. Я боролась сама с собой и уже не знала какая «Я» выигрывает.
«Невозможно бежать от мыслей. А я всё пытаюсь. Это невыносимо».
Боль, нараставшая с каждым мигом, с каждой секундой, взмахом крыла бабочки, накрыла меня с головой. И я, захлебываясь в собственной, никому уже не нужной любви, тонула. И мне не за кого было схватится, выплыть, выжить…
К тому времени как мы подбежали к нашему с Эдвардом дому, я уже ни в чем не была уверена. Меня словно отключили от внешнего мира. Мысли заполняли мое сознание, как иголки, впиваясь в кожу. И эти мысли мне не нравились. И… нравились одновременно.
- Вот, - Аро грациозно взмахнул рукой в сторону окна, ведущего в нашу спальню. Я услышала чье-то хриплое дыхание, шорох, стоны…
Слишком быстро я оказалась около окна и зрелище, представшее передо мной, убило меня мгновенно.
Руки Эдварда, плавно скользящие по смуглым бедрам Ренаты, его губы, так нежно целующие ее ключицы, спускающие все ниже и ниже. Ее руки, ласкающие его грудь, спину…
Я сломалась. Просто отпустила руки, развернулась и невидящим взглядом прошла мимо Аро. Где-то вдалеке горел один единственный костер, дым распространялся по всей округе, обволакивая весенние деревья и душа их цепкими пальцами.
Когда захочется уйти, кто скажет мне «постой»? Да и найдется ли хоть кто-то, кого я смогу услышать?
- Мы примем тебя. Ты станешь нам другом. А я... – Аро оказался рядом со мной, и обхватил ладонями мое лицо, заставляя смотреть на него. - Я люблю тебя. Если это что-то для тебя значит.
Равнодушие. Боль. Стальное сердце, которое хоть и не бьется, но болит, словно живое.
- Мне не нужен мир без него, - прошептала я в ответ, и вырвалась из объятий Волтури.
- Придется, - одними губами выдохнул он, и кто-то схватил меня сзади.
По поляне пронесся дикий, умирающий крик.